Убыстрeниe мирa привeлo нaс к слoжным врeмeнaм. Кaзaлoсь, чтo xoлoднaя вoйнa oстaлaсь дaлeкo пoзaди. И вoт мы снoвa видим ee нa гoризoнтe. Снова супердержавы свирепо смотрят друг на друга, оценивая свои шансы на успех в возможной ядерной войне. Мир снова повторяется даже на новых скоростях.
Внешние информационные интервенции как политический инструментарий характеризуются следующими особенностями:
— они носят тайный характер, что позволяет государству — информационному агрессору их отрицать,
— они проводятся в ситуации, когда роль информации оказывается завышенной (выборы, референдумы как пример),
— они происходят с помощью наименее контролируемого информационного средства (примером чего стали Фейсбук, Твиттер и другие социальные платформы).
— они своим контентом часто пытаются поддержать противоположные тенденции в массовом сознании атакуемой страны, что продвигает ее к хаосу.
Как все это происходит? Социальные медиа дают возможность создать информационную волну невидимым для потребителя информации способом. Восприятия социальных медиа построено так, что мы рассматриваем их как естественный и стихийный процесс. Если начинают появляться повторы, мы трактуем их общую точку зрения многих. Но все это результат работы стихийной модели.
Если же развитие идет по индустриальной модели, когда сотни троллей и ботов начинают проводить единую политику, нападая на одних и тех же и защищая других, то возникает информационная волна, которая создает ощущение народного порыва (народной войны по-китайски).
И можно добавить еще один тренд — фейки это оружие маленького человека. Его протестность стала играть роль. Раньше за протест власть бы казнила, а сегодня ей приходится ее терпеть, поскольку изменились условия взаимоотношений власти и населения. Власть не стала добрее, просто она попала в иные рамки, ограничивающие ее поведение.
Д. Быков вообще говорит о поднятии статуса маленького человека в современной литературе и жизни: «Это история о том, как массовый человек вынужден совершать великие дела, потому что время героев кончилось или герои больше не справляются с этой ситуацией. Поэтому главные коллизии разворачиваться в среде маленьких людей — либо в среде носовских коротышек (они одновременно об этом догадались), либо в среде невысокликов-хоббитов Толкиена. Это очень неслучайное совпадение. Это то, о чем сказал БГ: «Великие дела теперь будут совершаться маленькими людьми». Это исторически необходимо. И вот этот человек массы выдерживает на себе теперь великие нагрузки, которые раньше доставались героям. Не знаю, хорошо это или плохо, но пафос книги Толкиена в этом — в появлении массового человека» [1].
Соцмедиа создали инструментарий-громкоговоритель, из которого можно услышать крик маленького человека, который до этого успешно глушился традиционными медиа. Происходила замена: не массы рассказывали, а массам рассказывали, каково их мнение, делая это с помощью телевидения, радио и печати.
Мейнстрим никогда не допускал к себе мнение масс. Это было бы явным занижением для несомненно элитарного типа коммуникаций, которые они удерживали. Советские читатели по сегодняшний день помнят, например, лучших публицистов «Известий» или «Литературной газеты».
Однако это была своеобразная информационная игра. Газеты могли только играть во фронду, а на самом деле за ними пристально наблюдали цензура, ЦК и КГБ. Они критиковали тогда, когда им разрешали это, а чаще молчали.
Социальные платформы создали новый тип возможностей для масс. И тут снова следует признать элемент игры. Массы могут говорить, но захочет ли кто-либо их услышать? Сегодня созданы алгоритмы для считывания эмоционального настроя сети, позволяющие узнать ее «температуру». Но это все равно не голос масс, а определенный массовый термометр.
Масса в принципе занижает интеллектуальный уровень. В свое время А. Богданов писал, что толпу можно выровнять не по высшему, а по низшему уровню, поскольку высший уровень у каждого разный.
Занижающий уровень толпы не дает возможность опираться на него при выработке решений. Толпа исправно может выдать только два типа решений: либо «ура», либо «долой». Это как реакция на гладиатора в римском Колизее: только «жизнь» или «смерть».
Миллиардер Питер Тиль высказывает интересную мысль: «Сетевые эффекты являются очень позитивными, но есть порог, где они переходят в безумство толпы» [2]. Кстати, он подчеркивает, что лозунг Трампа «Сделаем Америку снова великой» противоречит видению Силиконовой долины, поскольку для нее будущее всегда лучше прошлого.
Тиль в Стенфорде слушал лекции Рене Жирара, французского теоретика социальных наук, который считал, что всем управляют желания человека [3]. Люди имитируют чужие желания, что он называл мимезисом. Идея Жирар заставили Тиля бросить карьеру юриста и уехать в Силиконовую долину. По этой же причине он вложил деньги в Фейсбук. «Фейсбук распространялся устно, он об устном мире, поэтому он дважды миметический. Социальные медиа оказались более важными, чем они выглядели, поскольку они отвечают нашей сути», — говорит Тиль.
После стольких статей и расследований на тему информационного российского вмешательства в президентские выборы США В. Путин в интервью американскому телеканалу NBC полностью отрицал его [4]. Точнее он отрицает государственную роль в этом и в целом требует доказательств, а не разговоров. Однако всем понятно, что ежемесячные траты более миллиона долларов для вмешательства во внутреннюю политику чужой страны, с которой надо иметь хорошие отношения, не могли быть без санкций сверху и без помощи спецслужб и их исследовательских институтов.
Уже выборы в Италии не имели такого вмешательства. «Никто не видел ничего конкретного, что бы указывало на российское вмешательство в Италии», — говорит директор Дигитальной полевой исследовательской лаборатории Атлантического совета [5]. Он объясняет это тем, что России это не нужно, поскольку все и так решается в ее пользу.
Вот мнение Л. Караччиоло, редактора итальянского геополитического журнала Limes: «Любое разделение внутри НАТО и Европейского Союза может быть использовано, возможно, не сейчас, но в будущем. Лучше иметь дело с раздробленным врагом» [6].
Некоторые темы и в Италии оказались активизированными. И это оказались дебаты о миграции [7]. При этом интересно, что активность этой темы вытеснила все остальные, не оставляя для них места. На улицах и в соцсетях исчезли нюансы и усилилась поляризация общества. Кстати, эти слова один в один повторяют описание американской ситуации, где тоже две темы выводили людей на улицы: миграция и ислам.
При это Россия имеет серьезные группы влияния (даже не агентов влияния, а группы) в Греции,Италии и Испании [8]. Понятно, что подобное управление представляет собой достаточно сложную конструкцию. Но со времен коминтерна Россия умела управлять массовым сознанием зарубежных стран.
Сегодня эта система получила новый инструментарий в виде микротаргетинга, позволяющего выходить на конкретных нужных пользователей (они же избиратели) с индивидуализированными посланиями.
Все все время забывают, что такая же система давно работает для внутреннего пользования. Украина это увидела, когда Россия принялась усиленно негативизировать события в Украине, в первую очередь, для своих телезрителей.
Для этих описаний Россия воспользовалась тем, что можно обозначить как семиотическое переименование объектов, то есть реальные обозначения заменялись на новые, которые создавали негативную картинку: власть стала хунтой, вооруженные силы — карателями и мясниками и под. Получались следующие типы переходов:
— нейтральное — негативное,
— позитивное — нейтральное,
— негативное — сверхнегативное.
Негативизации подлежит и описание ситуации на Западе. Проделанный анализ показал, например, шесть типов негатива портретирования Европы на российском телевидении: Ужасы жизни — 22%, Загнивающая Европа — 22%, Протесты — 19%, Терроризм — 12%, Кризис с беженцами — 8%, Санкции — 6% , Другое — 12% [9].
Россия информационно работает внутри страны по методу создания внешнего «зла» за ее пределами, который является фоном для интерпретаций. Российские «телодвижения» во внешнем мире (типа Украины или Сирии) дают возможность задать понимание внутри страны. Это типичное переключение восприятия, лежащее в основе рефлексивного контроля российский информационных операций.
Если российское вмешательство в США изучено вдоль и поперек, то подобное вмешательство во французские президентские выборы получило меньшее внимание [10 — 14]. Макрон при встрече в Париже лично обвинил Путина в массовости фейков о нем, порождаемых российскими источниками.
Однако в этих выборах Фейсбук после первого тура закрыл семьдесят тысяч аккаунтов за распространение пропаганды. Макрона в них обвиняли в том, что он возможный гей, что он раб еврейских банкиров, что он является одним из «демонов глобализации».
А. Дугин написал по поводу выборов во Франции: «сражение проиграно, война нет». Он жестко оценивает этот проигрыш: «Марин Ле Пен проиграла выборы. Мондиалист Макрон их выиграл. Транснациональные (и трансгендерные) элиты победили Народ. Добро пожаловать в ад. Падение продолжается. Поражение Народа — это наше поражение. И удар надо воспринимать как удар. Бессмысленно ворчать: «мы же говорили…» Жизнь — в том числе и политическая жизнь, и даже политическая жизнь в первую очередь, — это война. Сражение проиграно, война нет. Все впереди. Мировая сволочь просто так не сдастся и попробует утащить с собой в бездну все человечество. Но и мы просто так руки не опустим. Сейчас видно, что Сопротивление с необходимостью должно быть глобальным. Ведь враг глобален» [15].
При этом пикантность ситуации придало и то, что во время выборов Путин встретился с Марин Ле Пен в Кремле [16 — 17], и она даже имела российское финансирование [18 — 19]. И тут проигрыш. Все это оставляет горький привкус для Кремля.
Все это внутри России и вне ее делалось и двигалось с учетом будущих российских президентских выборов, призванных продемонстрировать безальтернативность главного кандидата. Именно под таким углом зрения все прочли предвыборное выступление В. Путина, которое было обозначено экспертами как военное. Вот одна из таких интерпретаций: «Может, где-то на Западе и можно выбирать президента, но главнокомандующих в России не выбирают, альтернативы нет. Ту же линию поддерживают и в официальной пропаганде: в новостях рассказывают о новом оружии, подчеркивают, что оно реально существует и работает. Агитационный посыл выглядит довольно стройно – все трудности последнего времени оправданы военными достижениями (это прямо звучало в послании президента), мы и дальше будем двигаться в том же русле, а обеспечить это движение может только Путин. И это даже не предвыборная программа, это претензии на многие годы вперед» [20].
Убыстрение мира привело нас к сложным временам. Казалось, что холодная война осталась далеко позади. И вот мы снова видим ее на горизонте. Снова супердержавы свирепо смотрят друг на друга, оценивая свои шансы на успех в возможной ядерной войне. Мир снова повторяется даже на новых скоростях.
Подписывайтесь на канал «Хвилі» в Telegram, страницу «Хвилі» в Facebook.
Литература