Oтснятый и смoнтирoвaнный зимoй 1941-42 гoдoв дoкумeнтaльный фильм «Рaзгрoм нeмeцкиx вoйск пoд Мoсквoй» дeмoнстрирoвaлся нe только в Советском Союзе: он оказался востребован и в США, которые были уже в состоянии войны с Германией. Правда, кинолента потребовала адаптации для американских зрителей, чье мировосприятие отличалось от советского.

С верой в победу

Идея создания фильма о битве за Москву исходила от Иосифа Сталина. Генсек неоднократно обращал внимание на факт съемок парада 7 ноября 1941 года, проходившего на Красной Площади, что, по его мнению, оказало мощное воздействие на боевой дух армии и народа. В конце ноября 1941 года в Москву был срочно вызван находившийся в эвакуации в Средней Азии председатель Комитета по делам кинематографии при Совнаркоме СССР Иван Большаков, перед которым была поставлена задача снять на пленку и сделать качественный фильм о предстоящем разгроме немцев. Сталин сообщил Большакову, что готовится крупное наступление РККА, и оно имеет все шансы отбросить гитлеровцев подальше от советской столицы.

Ответственная миссия была возложена на опытных режиссеров-документалистов Илью Копалина и Леонида Варламова, а также группу из 30 фронтовых операторов. Киносъемочная группа около двух месяцев провела на полях сражений Западного фронта, действуя предельно мобильно и оперативно. Снимали преимущественно на хорошо зарекомендовавшие себя в годы войны американские кинокамеры «Аймо». По воспоминаниям операторов-фронтовиков, от других камер их выгодно отличали бленды 75-миллиметрового объектива с навинченным светофильтром, куда можно было налить 40 граммов спирта: при 30-градусных морозах это была незаменимая вещь.

Условия для работы были сверхтяжелые, операторы действовали с максимальным напряжением сил. На морозе заклинивал механизм кинокамер, замерзшие пальцы   отказывались слушаться. Много ценных кадров было потеряно, тем не менее тысячи метров отснятой пленки регулярно поступали в монтажный павильон киностудии. Режиссер Илья Копалин вспоминал: «Подвальный этаж студии превратился в своеобразную квартиру, где мы жили, как в казарме. Ночами мы обсуждали с операторами задание на следующий день, а утром машины увозили операторов на фронт, чтобы вечером вернуться с отснятым материалом… Были случаи, когда в машине, вернувшейся с фронта, лежало тело погибшего товарища и разбитая аппаратура. Но сознание того, что враг откатывается от Москвы, что рушится миф о непобедимости фашистских армий, придавало силы».

Сталин лично правил черновые варианты киноленты, отправляя их на доработку. Наконец 18 февраля 1942 года страна увидела почти часовой документальный фильм «Разгром немецких войск под Москвой». Картина выполнила поставленные перед ней задачи: она продемонстрировала мощь Красной Армии и ее способность переломить ход войны с очень сильным противником, вселяла в бойцов и тружеников тыла уверенность в своих силах.

Зрители увидели в фильме истинное лицо захватчиков: сожженные и разграбленные деревни, замученные и убитые мирные жители. Германскую «цивилизованность» наглядно продемонстрировали кадры разгромленного дома-музея П.И. Чайковского в Клину и музея-усадьбы Л.Н. Толстого в «Ясной поляне». При просмотре документальной хроники у зрителей не оставалось сомнений, что истинные цели гитлеровских войск – это не только истребление народов Советского Союза, но и уничтожение многонациональной культуры нашей страны.

Но все же главный акцент в фильме был сделан на первых победах советских войск, которые после тяжелейших боев в окрестностях Москвы, Тулы, Волоколамска, Дмитрова смогли отбросить оккупантов на десятки, а где-то и на сотни километров к западным границам. Разбитая, брошенная немецкая техника и отступающий противник должны были донести до зрителей основную мысль: «Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!».

В целях пропаганды

К началу 1942 года на стороне антигитлеровской коалиции уже сражалось 26 государств. Советское руководство решило, что кинолента «Разгром немецких войск под Москвой» сможет стать хорошим стимулом для союзников, чтобы приумножить свои усилия для борьбы с общим врагом. Всем были разосланы копии фильма. Результат превзошел все ожидания: фильм вызвал в странах-союзницах эффект разорвавшейся бомбы. Только в США и Великобритании полторы тысячи кинотеатров собрали не менее 16 миллионов зрителей.

В Соединенных Штатах советский фильм впервые показали 1 октября 1942 года. Премьера прошла в нью-йоркском кинотеатре «Глоб». Демонстрация картины, носившей в прокате название «Москва наносит ответный удар» («Moscow strikes back»), ставила перед собой задачу познакомить американцев с новым союзником и его военной мощью, которая по-настоящему раскрылась в битве за Москву. Кроме того, фильм выполнял своего рода функцию рекламы: он должен был убедить американских налогоплательщиков и промышленников в целесообразности оказания СССР материальной и военно-технической помощи по ленд-лизу. Неслучайно в финале картины приводятся слова американского военачальника Дугласа Макартура, выражавшие уверенность в совместной победе над общим врагом.

Американская версия советской документальной ленты заметно отличалась от оригинала, учитывая менталитет, мировосприятие и культурную специфику жителей США. Над ее адаптацией работал голливудский сценарист Альберт Мальц, член Коммунистической партии США с 1935 года. Уже после окончания Второй мировой и с началом «холодной войны» он попал в список американских кинематографистов, обвиненных правительством США в антиамериканской деятельности. Кроме Мальца к сценарию приложил руку близкий к художественному авангарду журналист Эллиот Пол, участвовавший как сценарист в создании документальной ленты «Наш русский фронт» (фильм 1942 года, снятый Уолтером Хьюстоном для пропаганды поддержки военных усилий Советского Союза).

Закадровый текст в фильме «Москва наносит ответный удар» читал Эдвард Голденберг Робинсон – звезда американского кинематографа, отметившийся хорошими работами в серьезных жанрах, за которым закрепилось амплуа «жесткого парня». Именно его портрет значился и на афише, и в начальных титрах фильма «Moscow strikes back», что соответствовало статусу картины.

Близкие образы

За музыкальную часть адаптированной версии фильма отвечал Дмитрий Тёмкин, выпускник Петербургской консерватории, который в 1920-х годах после непродолжительного проживания в Германии эмигрировал в США, где и был замечен голливудскими продюсерами. В своей аранжировке Тёмкин сделал акцент на советских массово-патриотических песнях, переложив их для хорового исполнения. Это создавало аутентичность представляемых американскому зрителю кинообразов и подчеркивало уверенность в конечной победе советского народа.

Реплики, вставленные в фильм американскими сценаристами, придавали ей основательность, патриотичность и определенную патетику, которая обычно свойственна голливудским кинолентам. Например, от лица защитников Москвы там говорилось: «Это – наш город, наши улицы, наши детские площадки!». Или слова, сказанные о маршале Тимошенко: «Великий воин выступает перед своими бойцами».

В авторском тексте шло постоянное сравнение агрессора и защитников как на уровне военных, так и мирных жителей. К примеру, «советские девушки-физкультурницы» противопоставляются «нордическим красавицам» Гитлера. Немецкие солдаты называются не только «изуродованными пропагандой молодыми людьми», но и «дегенератами». А нацистскому командованию ставится в упрек то, что они не читали «Войну и мир» Толстого, иначе бы знали, что их ждет на русской земле.

Особое место в сценарии занимает объяснение реалий советской жизни, соответствие которым находится в жизни американцев. Так, День советской молодежи сравнивается с празднованием американского Дня труда, а Праздник Победы Октябрьской революции – с Днем независимости. В целом авторы видят большое сходство между многонациональным СССР и пестрыми в этническом плане Соединенными Штатами. Все это подводит к мысли о неизбежной продуктивности военного союза двух стран.

Работа монтажера Славко Воркапича приблизила советский фильм к образцам американского повествовательного кинематографа, характеризующегося сглаживанием монтажных склеек. С другой стороны, как мастер динамического монтажа Воркапич сумел добиться изменения внутрикадрового темпа, что придало киноленте более экспрессивный характер.

Заслуженная награда

В СССР фильм «Разгром немецких войск под Москвой» был удостоен Сталинской премии первой степени в области литературы и искусства, как «убедительное достижение школы отечественной документалистики», в котором перед зрителем предстало наглядное подтверждением краха германского блицкрига. Режиссеры и операторы картины получили звания лауреатов Сталинской премии.

Зарубежные кинокритики отмечали простоту и ясность советской картины, которая в условиях войны явилась одновременно уникальным историческим свидетельством и произведением искусства. Заслуженной наградой фильму стало вручение 4 марта 1943 года в Лос-Анджелесе кинопремии «Оскар». Советская картина в номинации «лучший документальный фильм» уверенно обошла 25 конкурентов.

Авторы фильма по понятным причинам не смогли посетить церемонию вручения знаменитой статуэтки. Впоследствии приз был получен советским консулом в Лос-Анджелесе М.Я. Мукасеем и передан находившемуся в США кинооператору Владиславу Микоше, который и привез его в Москву. Первая для СССР статуэтка «Оскар» не похожа на те, что вручались позднее. Она была изготовлена из гипса и покрыта золотой краской. В таком виде она находится в Музее кино и в настоящее время.