– Ирeнa, дoбрый вeчeр.– Привeт. Дoбрый вeчeр, увaжaeмыe зритeли.– Ты знaeшь, глядя нa тeбя, я вспoминaю Лeoнидa Миxaйлoвичa Чeрнoвeцкoгo…– …мы пoxoжи? (Улыбaeтся)…– …и eгo лeгeндaрную фрaзу: «Я и мoя мoлoдaя кoмaндa». Лeoнидa Миxaйлoвичa в Киeвe дaвнo нeт, oн дaлeкo, кaк и цeлый ряд члeнoв eгo «мoлoдoй кoмaнды», a ты у мeня в студии и пo-прeжнeму мoлoдa и крaсивa. Тeбe чтo, Лeoнид Миxaйлoвич дaл кaкую-тo мoлoдильную тaблeтку? – Нeт, нaм иx пoстoяннo пeрeдaют из кoсмoсa, кaк кoсмoнaвтaм, и мы всe молодеем.
«Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым»…– …не расстанусь с комсомолкой…– …да (улыбается).– Ты была секретарем суда, работала в военной прокуратуре, а затем вообще – в КГБ…– …в советском КГБ…– …в советском. Скажи, ты КГБшница или КГБистка?– Когда я говорю, что работала в КГБ, меня переспрашивают: «В СБУ?». Я отвечаю, что нет, СБУ – это совершенно другая организация. В КГБ служили очень достойные, интеллигентнейшие люди, патриоты, у которых были принципы, которые отстаивали интересы своей родины, защищали ее и так далее.
И никак нельзя сравнить это с тем, чем сейчас, к сожалению, занимается наша Служба безопасности – в основном личным обогащением, а не защитой интересов страны.– Чем ты занималась в КГБ?– Я была заведующей уголовной канцелярией, секретной ее части, готовила почту, распечатывала или печатала, ну не доносы, а…– …сигналы…– …нет, сообщения агентов. Также занималась канцелярской работой. У меня там была подписка о неразглашении…– …в общем, не скучала… – Если ты хочешь, чтобы я все это тебе рассказала, то скажу, что, несмотря на прошедшие десятилетия, я еще имею какие-то моральные основания не разглашать того, чем занималась. – Мы в прямом эфире, перед которым договорились, что я буду задавать тебе жесткие вопросы…– …да…– …и ты будешь на них отвечать…– …да, чем жестче, тем лучше.– Значит, начинаю задавать жесткие вопросы…– …давай.– Генерал милиции Куликов сказал, что в КГБ ты работала проституткой…– …так… официально? Там была такая должность?..– …о чем свидетельствует фильм «Проститутки на службе у КГБ», где в свое время ты снималась с Михаилом Козаковым и Андроном Кончаловским…– …не самая худшая компания.
Мы не вместе занимались сексом, я надеюсь, по версии Куликова (смеется)…– …что он имел в виду? – А генерал Куликов – это не тот, в очках, бывший депутат?– Да…– А почему он генерал? Он сам себе придумал такое звание?– Я думаю, что он генерал, а он не генерал, да?– Ты что, Дим! Во-первых, он ни по возрасту, ни по другим критериям не подходит под звание генерала. Знаешь анекдот, когда в сумасшедший дом помещают человека и спрашивают, как его зовут. Он отвечает, что Наполеон. «А, тогда – в 6-ю палату, у нас там пять таких», – говорит врач.
«Доктор, вы не поняли, я торт», – объясняет больной (смеется). Поэтому, когда ты сказал: «Генерал Куликов»… Я не знаю, кто он, но думаю, что прапорщик или сержант. Смотри, действительно был документальный фильм под названием «В постели с КГБ»…– …а-а…– …да. Этот фильм делали о службе КГБ, ко мне обратились из Москвы, но я тогда только родила дочку Монику, у меня, к сожалению, в тот период умерла мама. Я была в очень плохом и физическом, и душевном состоянии.
Съемочная группа НТВ связалась со мной в феврале и специально ждала два месяца, чтобы отснять со мной сюжет. Я не была в курсе того, что именно они собирались снимать, но, смотри, я никогда не подам вида, даже если понимаю, что меня где-то подставляют. Я могу тебе по секрету рассказать, твоей жене, друзьям, но я ни за что не признаюсь в этом публично. Я не знала ни как будет называться фильм, ни о чем он.
Они просто сказали, что снимают кино о том, как в советское время люди работали в КГБ, что им для этого нужна какая-то женщина, что они посмотрели списки, и из всех известных женщин (смеется), которые работали в КГБ за все время его существования, они решили выбрать именно меня…– …странно, да?– Да. Поэтому я согласилась. Кстати, если бы я знала, что в фильме, который назвали «В постели с КГБ», были задействованы Михаил Козаков и Андрон Кончаловский, я бы раньше в нем снялась. Но потом мне позвонил Черновецкий и сказал, что с ним связались из Америки и рассказали, что я участвовала в фильме, где призналась, что, работая в КГБ, занималась совращением зарубежных агентов, вербовкой…– …сексуальной вербовкой? – Да.
Смотрите, в следующем году мне исполнится 50 лет (мы с тобой почти ровесники, и все дни рождения отмечаем вместе), и этот фильм оказался в некоторой степени провокацией…– …так занималась или нет?– Такой должности вообще не было. И те, кто этим занимался, послушай меня, точно не имели каких-либо соответствующих записей в трудовой книжке. Но когда мне позвонил Черновецкий и сказал, что я снялась в каком-то там фильме, который называется «В постели с КГБ» и призналась, чем я в этой службе занималась, я ответила: «Леонид Михайлович, честно, вспоминая все постели, вот о «постели с КГБ» ничего плохого припомнить не могу» (улыбается). Потом я узнала, что в этом фильме снялись Андрон Кончаловский и Михаил Козаков, то есть две крупнейшие знаменитости, и мне это в любом случае приятно.
Но когда у меня брали интервью, речь шла просто о том, что КГБ с помощью отношений между мужчинами и женщинами вербовало…– …с помощью красивых женщин. Ты участвовала во всем этом, скажи? – Я рассказала, чем я занималась в КГБ, как я уважала эту работу, служила и хотела достичь высокого звания офицера. Правда, мне сразу сказали, что там женщине никогда до генерала не дослужиться, а я была бы хорошим руководителем КГБ, поверь мне…– …не сомневаюсь…– …у меня все замашки для этого есть. И потом, после моего интервью, просто показали отрывок из фильма «Интердевочка», где Елена Яковлева заходит в гостиницу.
Все. На этом все и закончилось. Но я очень горжусь, что снялась в одном фильме с Михаилом Козаковым, царство ему небесное, и Андроном Кончаловским. – Хорошо, ответь, да или нет: ты занималась сексом для вербовки людей, работая в КГБ? – Послушай, я…– …да или нет?– Точно нет. Потому что, если бы я этим занималась, информация о моей работе в КГБ была бы скрыта.
– Семь лет ты работала в «Правэкс-Банке»…– …да…– …была его вице-президентом. Вот я, например, после 91-го года, когда люди остались без сбережений, не храню деньги в банке…– …правильно делаешь…– …и всем говорю, чтобы этого не делали. Украинцам не вредно хранить деньги в банках?– Сейчас – опасно, вредно, и я категорически не рекомендую этого делать. Потому что Нацбанк ведет непорядочную работу по отношению к банкам коммерческим и косвенно – к вкладчикам, заемщикам и так далее.– Где людям хранить свои сбережения?– Точно в банках, для того чтобы они не сгорели при пожаре или не намокли…– …в банках?– В банках (смеется)…– …трехлитровых?– Я тебе скажу, что лучше в трехлитровых, потому что они надежнее, чем украинские банки.– То есть в трехлитровых банках?– Лучше да…– …и где их зарывать?– Также деньги можно хранить в иностранной валюте и недвижимости.
Кстати, сейчас неплохое время для вложений в недвижимость, потому что этот рынок находится…– …внизу…– …да. Еще я хочу тебе рассказать некоторые моменты о моей работе в банке. В то время мне очень многие известные люди доверяли, потому что я киевлянка, с 75-го года прописана по одному и тому же адресу в центре Киева…– …тебя можно найти…– …хотя недавно журналисты таки вычислили, что я живу на Печерске, возле Ботанического сада. Но, с другой стороны, я очень рада, что наконец-то все поняли, что я проживаю в Украине.
Потому что мне часто говорят при встрече: «Ой, здравствуйте, вы прилетели в Украину?». То есть давно ходят слухи, что я перебралась за границу, но ты же прекрасно знаешь, что это не так. Я не могу жить не здесь – я патриот Украины. Мне некоторые рассказывают, что уезжают за рубеж с детьми, потому что у них там пропадает какая-то аллергия, они начинают себя лучше чувствовать.
Дим, я за границей больше недели находиться не могу…– …понимаю…– …и мои дети, соответственно, тоже. Потому что у них, как и у меня, аллергия на долгое отсутствие в Украине. Но такого не бывает, я нахожусь за границей максимум две недели в год – это летом на отдыхе. А если улетаю по делам, то лишь на несколько дней.– Ты была заместителем мэра во время работы «молодой команды».
Скажи, пожалуйста, ты взятки брала?– Никогда! Первая запись в трудовой книжке у меня появилась в 16 лет, потому что в июле я устроилась в Залізничний районный суд города Киева, а 22 августа мне исполнилось 17. Я трудоголик и очень люблю работать. Потом я перешла в военную прокуратуру Киевского гарнизона, а после – в КГБ. Дальше – в Киевский военторг и работала освобожденным секретарем комитета комсомола.
А из суда и прокуратуры я ушла из-за маленьких зарплат. У меня ведь прокурорско-следственная специализация. Я закончила юрфак Киевского университета (имени Тараса Шевченко. – «ГОРДОН»). На тот момент это был единственный университет страны, а сегодня каждое ПТУ так называется.
Но уровень советского ПТУ (я за советское образование) был выше, чем многих сегодняшних университетов…– …сто процентов…– И что я хочу сказать, почему я оттуда ушла…– …там мало платили и брали взятки…– Тогда взятки так не брали, только духами, прибалтийскими шпротами и сырокопченой колбасой, потому что все это было в дефиците. Но я понимала, что хочу жить хорошо. Поэтому училась в университете на вечернем отделении, хотя я из полной семьи. К сожалению, сегодня папа и мама уже, скажем так, наблюдают за мной и моими детьми не из этого мира.
Но я считаю, что у меня с ними есть духовная связь, я ее чувствую, как и их поддержку. Но росла я в полноценной семье, жила в центре Киева. У меня были интеллигентнейшие родители. Знаешь, мой папа, перед тем как поздороваться, три раза извинялся.
Мама проработала всю жизнь в красном корпусе Киевского университета…– …в кого же ты такая, скажи?– Да ты понимаешь (смеется)…– …ни разу не извиняешься!– Я тебе скажу: жизнь внесла свои коррективы…– …хорошо, взятки брала?– Не брала никогда…– …никогда…– …и именно поэтому ушла в коммерцию. Я не могу, я этого просто не умею. Проверьте меня на любом детекторе лжи, я никогда не брала никаких взяток.– Идем дальше. Правда ли, что когда в 2010 году Янукович стал президентом, он вымогал у мэра Киева…– …правда! Миллиард!..– …у Леонида Михайловича Черновецкого миллиард долларов…– …да, да…– …а Леонид Михайлович дать отказался и сказал: «Я чист, ни одной моей подписи вы нигде не найдете»?– Дима, я тебе расскажу, что у нас было не только енакиевское барокко, но и енакиевская банковская система и енакиевская экономика.
Я не буду говорить фамилии, но назову должности: тогдашний председатель СБУ, который сегодня находится в стране не столь отдаленной, жаль, что не за гратами, но все равно в Украину въехать не может, благодаря своим бывшим друзьям и партнерам, докладывал в Администрацию Президента, что я стою под $100 миллионов, то есть они думали, что я имею примерно столько денег, и от этой суммы считали, кто сколько должен занести…– …Януковичу?– Да. Во-первых, мне это было очень приятно. Я сказала, что я от $100 миллионов готова отдать 99% (смеется), но пусть они мне вернут 1%, а все 99% – это их. Но я спросила, как же они вычислили эту сумму? Оказывается, они считали, что Черновецкий якобы наворовал миллиард долларов, а поскольку мы все имели по 10%, то я – $100 миллионов! (Смеется.) Знаешь анекдот про навар от яиц, когда встречаются два одноклассника, и один рассказывает другому, что зарабатывает тем, что покупает десяток сырых яиц за 10 гривен, варит их, а потом продает по гривне за штуку.
«Так в чем же твой заработок?» – спрашивает первый. «А навар от яиц?!» – отвечает второй. Вот примерно так же и они посчитали, что у меня есть $100 миллионов.– Хорошо. Черновецкому сказали: «Дай миллиард», да?– Да, примерно так.– Что он ответил?– Я при разговоре не присутствовала.
Но мне об этом рассказала жена Леонида Михайловича – Алина, которую я очень люблю, уважаю и считаю своей самой лучшей подругой. Я тогда была с детьми за границей, она мне позвонила и сказала, что у Черновецкого потребовали миллиард (ей это косвенно передали). А потом добавила: «Они не знают моего Леню! Это он от них получит деньги, а не наоборот!». (Смеется.) Мы-то с ней, конечно, понимали, что никакого миллиарда нет, но так смеялись, когда об этом говорили…– …и не получили ничего?– Этого я не знаю.
– Тебя хотели посадить?– Все время. Но лично Янукович – нет. Он постоянно мне посылал правительственные телеграммы и букеты цветов (улыбается)…– …у вас ничего с ним не было?..– …поскольку все это делалось через протокольную службу…– …ты не ответила…– …я ж тебе отвечаю, подвожу к этому (улыбается). Значит по поводу этих цветов и прочего гудели все.
Но окружение Януковича, испугавшись, так сказать, подобного внимания в мой адрес (смеется), внушило ему, что я несдержанная, невыдержанная и не совсем психически нормальная. Большое им спасибо, это единственное, за что я им благодарна, потому что, ну мало ли, мне бы еще пришлось в 40 с чем-то лет разучивать поэзию Чехова! Понимаешь, я хорошо училась в школе, но его стихов из школьной программы я не помню.– Кто хотел посадить?– Я тебе скажу – это глава его тогдашней Администрации, я даже не хочу называть эту мерзкую фамилию. Сейчас эта мерзкая фамилия сидит в Верховной Раде, но я надеюсь, что когда-нибудь будет сидеть в тюрьме. – Правда ли, что ты единственная, кто пользовался абсолютным и безграничным доверием Леонида Михайловича Черновецкого?– Нет.
Леонид Михайлович преподавал мне криминалистику в университете. Мне вообще повезло с преподавателями, среди них были очень известные люди. Кроме Леонида Михайловича, международное право мне читал Сан Саныч Чалый – профессор, бывший первый замминистра иностранных дел, посол. А послы, как и президенты, бывшими не бывают.
У меня на юрфаке тогда элита преподавала. Кстати, в советское время для всех юридических вузов 80% учебников писали профессура и академики…– …Киевского университета… – да, Киевского государственного университета. Мне повезло: у нас логику Дырда преподавал, ему было 85 лет! Дима, он мне поставил тройку на экзамене, потому что, списывая из-под парты, я перевернула две страницы вместо одной и не заметила этого. И когда я ему зачитывала ответы на вопросы, он сказал: «Еще раз!».
Я опять начала тараторить, не отрываясь от листика. Он снова: «Еще раз». Я прочла в третий раз, и он сказал: «Я все понял: вы, когда списывали, видно, два листа перевернули» (смеется)…– …хорошо, ты не единственная пользовалась доверием Черновецкого?– Нет, но здесь палка о двух концах. С одной стороны, Леонид Михайлович не доверял никому, даже себе.
А с другой – у него были люди, которых он слышал, но я была единственной, которая говорила ему все. Ну можешь представить, если я в прямом эфире могу сказать обо всем, что ты хочешь, не хочешь и даже о том, о чем ты просил меня не говорить. Но когда мы работали в банке, его это очень устраивало, потому что я занималась кредитами, я должна была предупреждать его обо всех рисках, сплетнях, так сказать, моментах вокруг предприятия или чего-то еще.– Понятно. Ты скучаешь сегодня по Леониду Михайловичу?– Я с ним общаюсь.– Общаешься?– Да.
Но я тебе скажу, что он меня очень многому научил. Например, его уникальные фразы: «Человек, у которого нет вопросов – сам вопрос». Потом, если он звонил и спрашивал: «Какие проблемы?», а в ответ слышал, что никаких, он отвечал: «Человек, у которого нет проблем – сам проблема». И еще одна очень смешная история была.
К нам из Луганска ехал клиент за большой суммой кредита. И он обязательно хотел встретиться с первым лицом, не директором, а хозяином фирмы. Черновецкий тогда был депутатом, он не занимался этой деятельностью, но с людьми встречался, чтобы понаблюдать, как работает молодежь. И я к нему залетаю, зная, что он спешит в Верховную Раду, и говорю: «Леонид Михайлович, я вас очень прошу задержаться, пробки – клиент опаздывает».
А он мне: «Запомни, пробки бывают только в голове. Если человеку нужен кредит, он должен был еще позавчера пешком и в лаптях выйти из Луганска и дойти к этому времени до моего кабинета. Если он еще не получил кредит, а уже – в пробке, представь, что он станет нам рассказывать, когда будет его погашать»…– …не дали кредит? – Нет, кредит мы дали, и он его погасил. – Какие у тебя отношения с Олесем Довгим?– Сейчас, вообще, были, есть или будут? Что ты хочешь услышать?– Сейчас…– Мы с Олесем всегда спорили, потому что мы люди разных поколений. Если они «молодая команда», то я их старше лет на десять-пятнадцать.
Просто я очень хорошо выгляжу, да? (Смеется.)– …таблетки из космоса…– Да, это таблетки из космоса, только я их раньше начала пить, поэтому на мне лучше виден эффект (улыбается). У нас с Олесем всегда были какие-то споры. Мало того, он людей при должности уважает больше, чем без нее. Он, конечно, поздоровается в любом случае, но по-разному…– …сейчас он тебя меньше уважает?– Последнее время мы встречаемся редко, да и то – случайно, но обнимаемся, целуемся, потому что мы все равно родные люди.
Но у нас с ним было много спорных моментов.– Идем дальше. Виталий Кличко как мэр Киева тебе нравится?– Нравится. Я тебе сейчас скажу почему: я не ожидала, что он не нанесет городу вреда. Есть ситуации, когда главное – не навредить, то есть лучше что-то не доделать, чем сделать, но плохо.
Я считаю, что никакого большого ущерба за это время городу не причинено. Но нельзя сравнивать работу Кличко как мэра с работой Черновецкого, Омельченко или кого-то еще. Потому что Украина находится в таких сложных условиях, а Киев – в таком напряжении с беженцами, детьми, больницам, социалкой, дорогами…– …то есть Кличко – хороший мэр? – Да. Я считаю так: во многие вопросы Кличко не вмешивается, он окружил себя менеджментом, который выполняет поставленные задачи, мэрия работает, вопросы решаются, и нет никаких скандальных моментов. – На Майдан ты вышла 1 декабря 2013 года в шубе…– …да, в баргузинском собольке…– …ого, в собольке! И с украинским веночком на голове…– …да, специально.– Почему вышла?– Потому что…– …баргузинский соболек…– …вышла, потому что никогда не считала себя быдлом, потому что понимала, что уже пора поставить точку – палка была перегнута.
Я думала, что после 2004-го это уже невозможно. В 2010 году, выбирая между Тимошенко и Януковичем, я проголосовала за Януковича…– …ну ты даешь!– Да. А теперь я буду голосовать за Тимошенко. Я уверена, что на следующих выборах (а Тимошенко будет в них участвовать 100%), я проголосую за нее.
Думаю, у нее очень большие шансы. Уже пора женщине стать президентом, я считаю, как в древние времена, когда было очень много русских цариц, и в Украине тоже, в Киевской Руси…– …хорошо, почему ты вышла на Майдан – понятно. Сегодня, когда Майдан отшумел, и, казалось бы, давай – реформируйся, Украина, что тебя сейчас не устраивает?– Все то же, что и тебя, и остальных людей. Мы говорили о том, что воровать – это преступление, много воровать – бизнес, а грабить народ – это большая политика.
Я считаю, что войну можно было давно прекратить. Но война – это очень большой бизнес, и на нее можно списать много денег, тех, что пошли бы на медицину, дороги и все остальное, и потом это не проверишь никакими ревизиями и экспертизами.– Коррупции у нас сегодня больше, чем до Майдана?– Больше…– …больше?– Конечно, она огромная. Я думала, что Янукович после 2004 года сделал выводы об украинском народе…– …а он их и сделал. И украинский народ его выбрал…– …да.
Я думала, что он поймет, что украинцы все-таки свободолюбивые и в любой момент могут что-то совершить. Хотя я не верила, что люди выйдут на Майдан когда-нибудь после…– …2004 года…– …да, после тех разочарований. Сейчас коррупция намного выше. Смотри, что происходит: если раньше можно было что-то куда-то занести и решить вопросы…– …а сегодня заносят, а вопросы не решают…– …подожди, сегодня многие боятся брать, а бесплатно никто ничего делать не хочет (улыбается).
А если берутся решать вопросы, то заряжают такие суммы, что вообще передать нельзя. Но поскольку экономика сейчас в упадке, кризис и так далее…– …хорошо, сегодня целый ряд народных депутатов Украины обвинен в коррупции. Генеральный прокурор Луценко дал им бой. Скажи, пожалуйста, что с этими депутатами будет дальше?– Кроме Олеся Довгого, я лично знаю Розенблата.
Также знакома еще с двумя – это отец и сын – клиенты «Правэкс-Банка». Они из Житомира или Винницы, я не помню…– …из Житомира…– …у них огромный маслозавод, они давно с Европой торгуют. Это очень богатые люди, наверное, первые в Житомире. Смотри, сейчас трогают тех, кто с деньгами, с кого можно что-то получить.
Царство небесное журналисту Шеремету, никто его убийство не расследует. Мы с тобой разговаривали до эфира, и сейчас я просто хочу озвучить несколько моментов: в университете на юрфаке я училась не очень хорошо, потому что хотела быть следователем, и меня интересовали только уголовное право, криминалистика и так далее. Но какие-то основы римского права я получила – там, где «око за око». Это мой любимый принцип, кстати…– …»а зуб за зуб»? – И «зуб за зуб».
Если я где-то могу соблюсти этот принцип, я обязательно это делаю. Кроме того, мы изучали дисциплину «Основы государства и права СССР», потом – «Украины», и там были такие базовые понятия, как, например, «верховенство права» или «закон обратной силы не имеет». Сейчас речь идет не о Жукове острове и Олесе Довгом, а о том, что Олеся, например, могут привлечь к уголовной ответственности за Жуков остров, когда это было коллегиальное решение. Если завтра примут закон, что спикер Верховной Рады (как и секретари местных советов), подписывая постановление, проголосованное большинством, все равно будет нести уголовную ответственность, или каждый депутат, голосуя, потом может персонально за это ответить…– …тогда другое дело…– …да.
Но если сейчас все это откатят, как и хотят сделать, то просто… Я не буду говорить эмоциональные слова…– …скажи, что будет?– Просто, чтобы людям было понятно, как я просила врачей, во время вспышки птичьего гриппа, чтобы они объяснили нормальным языком…– …да, скажи….– …не своими терминами, когда у человека просто прыщ на ноге, а они ему об этом рассказывают такими словами, от которых может разрыв сердца случиться. Вот я приведу простой пример: если сейчас случится такой прецедент, что все, что посчитают незаконным, откатят назад, то будет юридический, правовой коллапс. Любой закон или решение, которое было принято за 25 лет существования Украины в Верховной Раде или в каком угодно местном совете, по которому, например, сельчанину выделили землю, или люди приватизировали квартиры, – все это можно будет потребовать назад… – …будет создан прецедент, когда можно будет все потребовать назад, понятно…– …и у любого из вас, кто нас смотрит, можно будет забрать приватизированную квартиру в индивидуальном порядке. У вашего соседа – нет, а вот у вас почему-то – да.
Это элементарный пример.– Хорошо, давай так: депутаты, против которых сейчас хотят начать уголовное преследование, будут сидеть или нет?– Я думаю, что нет. У них есть адвокаты, которые разбираются в вопросах права, готовят документы. Это просто политическая реклама, пиар и мыльный пузырь.– Это правда, что ты, будучи вице-президентом «Правэкс-Банка», официально получала…– $100 тысяч, да… – …в месяц?– Да, и не хотела идти в мэрию…– …завидная невеста!– Да (смеется), всю жизнь «мечтала» взять кого-нибудь на содержание. Ты понял, с моим характером….– …идем дальше…– …подожди, я хочу еще сказать, что не хотела вообще идти работать в мэрию…– …я думаю, со $100 тысяч!– Я пряталась от Черновецкого две недели, после того как он победил на выборах…– …он тебя нашел?– Я не брала трубку, когда он звонил.
А нашел он меня через сына Степана, которому он передал банк. Степан у меня забрал все мои направления, проценты и сказал: «Хочешь, начинай с нуля в любом подразделении банка или иди к папе, попробуешь там. Мы за тобой оставляем кабинет»…– …и ты пошла к папе?– Да.– Сейчас ты занимаешься бизнесом? – Я всегда чем-то занимаюсь, и благотворительностью в том числе. Если честно, я сейчас нахожусь в очередном декретном отпуске.– Мы о детях и декретах еще поговорим.
Ты богатый человек, скажи?– Я не бедный человек. – На каких машинах ты ездишь, расскажи? Какие украшения носишь? Какие сумочки, одежду можешь себе позволить?– Дима, ну возьми забей в Googl’е – я раньше давала интервью. Сейчас я перестала это делать.– Давай сначала: машины у тебя какие? – Ты же знаешь о недавней аварии, по всем каналам показывали, какую машину мне разбили. Ребятам не повезло: ехала бригада пять человек, поцарапали мне машину, и царапина им обошлась в два раза дороже стоимости их автомобиля.
– Хорошо, у тебя одна из машин стоит полмиллиона долларов…– …примерно да.– Тебе не стыдно в стране… Опять жесткий вопрос, но ты меня простишь…– …да…– …тебе не стыдно в стране, где война, бедность, ездить на машине стоимостью в полмиллиона долларов?– Нет. Дима, я же вообще очень нестандартный человек…– …это я знаю…– …я не вписываюсь ни в какие рамки, и, если я могу что-то где-то нарушить, я обязательно это сделаю. Так что мне не только не стыдно, я этим горжусь.
Объясню тебе, почему: сев в эту машину, я официально заплатила в этом году государству Украина три миллиона гривен налогов!..– …ну и здорово…– Я многодетная мать-одиночка. Я хочу спросить, что дали другие – первые, третьи, двадцать четвертые лица государства? Ну я анализы мочи и кала, которые они сдают в правительственной поликлинике «Феофания», не имею в виду. Что они дали? Я отдала три миллиона гривен! Я их официально заплатила и горжусь этим! Я желаю, чтобы в Украине было больше людей, которые будут платить такие налоги. – Хорошо, вот я смотрю, у тебя серьги в ушах, да?– Да.– Это Swarovski или бриллианты?– А где ты хочешь, чтобы были серьги? (Улыбается.)– Ну есть места еще.
Это Swarovski или бриллианты?– Я бижутерию не ношу. – Сколько каратов?– Ну Дим (смущается). Давай весы – взвесим…– …примерно?– Ну много.– Хорошо. Это правда, что ты скупила всю коллекцию ювелирки Жаклин Кеннеди?– (Вздыхает.) Твои коллеги-журналисты, как всегда, что-то перепутали.
Во-первых, не Жаклин Кеннеди, а Кристины Онассис (смеется)…– …во-вторых, не всю коллекцию…– …во-вторых, не всю коллекцию, а часть. А в-третьих, это очень интересная история, но она такая интересная и такая историческая, что ей надо посвятить отдельную передачу. Когда у тебя будет программа или какая-то статья о ювелирных изделиях, имей в виду, что какой-то очень интересный абзац я тебе расскажу. – Как нестандартная девушка, ты просыпаешься в 6 утра каждый день, да? – Да.– И ложишься спать в 9 вечера?– Только давай сейчас скажем, что в студии стоит твоя жена, мы дружим, и ты знаешь об этом не потому, что ложишься и просыпаешься вместе со мной (смеется)…
– …не потому, да. То есть вот так?– Я ложусь спать где-то в полдевятого-девять вечера, а просыпаюсь в пять часов утра… – …фантастика!– Да.– И кто рано встает…– …тому бог подает. Я занимаюсь благотворительностью, очень много помогаю женщинам, матерям-одиночкам, которые воспитывают детей-инвалидов.
Они их даже не воспитывают, а растят, потому что, например, у некоторых детей работает только 5% мозга. Это в основном родовые травмы. Мужчины, на которых я постоянно наезжаю и обещаю продолжать это делать, которые вообще забыли, для чего они нужны, как они за мамонтами гоняли…– …и зачем…– …да, и зачем, собственно. Но я им об этом напоминаю.
Потому что они бросают женщин с тяжелыми детьми-инвалидами моментально, а те замыкаются, живут на очень маленькое социальное пособие. Кроме того, что я лично помогаю, я привлекаю и других бизнес-леди, которые таким женщинам оказывают непосредственную помощь. – У тебя четверо детей…– Да. Это еще не все, это не остановка (улыбается)…– …сейчас и до этого дойдем. Как их зовут? Сколько им лет? И кто их отцы?– Хорошо, сейчас будем последовательно отвечать…– …да, как их зовут и сколько лет?– Монике 10, Марку в сентябре будет 9 лет, а девочкам-двойняшкам – Матильде и Марсель – 3 августа исполнится по два годика.– Так кто их отцы?– Мужчины (смеется).– Правда ли, что некоторые твои дети родились от анонимного донора спермы?– Если ты хочешь этим вопросом меня спровоцировать или смутить…– …я уверен, что мне это не удастся!..– …и я сейчас начну кричать, что нет, Дима, это точно не был анонимный донор спермы, а Иванов, Петров или Сидоров, то это не так.
Если говорить серьезно, то у нас в стране есть очень много коммерческих репродуктивных центров, и был только один государственный в Западной Украине. Но когда я работала в мэрии, мы открыли в Киеве такой государственный центр, где семьи, которые не могут иметь детей, могли вписаться в эту программу бесплатно, за счет государства. Не знаю, как это действует сейчас, но тогда было так. Если серьезно говорить о донорах спермы, то я могу сказать женщинам и девушкам, которые хотят родить ребенка, но не имеют второй половины и ждут ее, как у моря погоды…– …не ждите, да?– Да, они дождутся окончания своего репродуктивного возраста, будем называть вещи своими именами, менопаузы, и этого уже не случится.
Мировые знаменитости, например, Моника Крус – сестра Пенелопы Крус, родила в 35 лет и на весь мир заявила, что она взяла анонимного донора и поблагодарила мужчин, которые предоставляют свой биологический материал, и что она, может быть, еще встретит свою любовь, но ребенка уже родила. – Ты родила от анонимного донора спермы?– Смотри, я сейчас тебе скажу так (задумалась)…– …вспоминай…– …(улыбается) я считаю, если вспомнить некоторых кандидатов в отцы моих детей, которых мне приписывали, так лучше пусть будет анонимный донор. Ну это просто такой ответ.– Хорошо… – …я тебе все равно не отвечу. Если я до сих пор не сказала, значит объявлю, кто отцы моих детей, когда я до этого созрею. – Про кандидатов в отцы…– Отец сына Марка – француз, его тоже зовут Марк.
Мы поддерживаем отношения, но общаемся не часто. Отцы всех девочек – граждане Украины.– По слухам…– …так..– …отец одного из твоих детей – президент одной из стран, это правда?– Ну я не знаю, это не из сумасшедшего дома сообщение? Может, тот, кто это сказал, находился в одной палате с президентом (смеется)… – …ты уходишь от ответа, да?– Да, а что ты хочешь, чтобы я сказала?– По слухам, опять-таки, ты боролась за Нестора Шуфрича с одной очень влиятельной женщиной, это правда?– На ринге или где мы с ней боролись?– Кто же знает…– (Задумалась). Нет, я так сказать не могу. Я Нестора знаю лично, он неплохой парень…– …я думаю, что хороший…– …я дружу с его бывшей женой – Наташей Вороной.
С малым Нестором мы недавно обедали. У него прекрасные дети. С Шуфричем мы не общаемся, но он когда-то, кстати, был клиентом «Правэкс-Банка». На этом все, я ни с кем за него не боролась.
Я вообще считаю, что нет такого мужчины, послушай меня…– …за кого бы ты боролась…– …да, за кого бы я боролась! И тем более, с женщиной.– У тебя четверо детей. Еще дети у тебя будут?– Ты понимаешь, как бог даст. Мы же не знаем, что с нами будет завтра. Я такую вероятность не исключаю и, скажем так, благодаря современным технологиям, спасибо господу и врачам, такая возможность есть у любой женщины.
У любой, я повторяю. – Кто сегодня счастливый обладатель Ирены Кильчицкой?– Я сама.– Вот так?– Да!– То есть ты хочешь сказать, что ты живешь без мужчины?– Нет, я хочу сказать, что сама обладаю собой, и больше всех на свете люблю себя. И это помогает. Если вы не полюбите себя, вы никогда не сможете полюбить своих детей, мужа, ближних.
Даже в Библии так сказано. Ты меня спросил, кто счастливый обладатель меня? Только я сама! – Скажи, яркой женщине с таким характером, деньгами, независимостью, трудно найти мужчину?– Ну, смотря что она делает. Если у нее есть такая цель, может быть, и трудно. Я никогда не искала…– …они тебя сами находят, да?– (Смеется.) Во-первых, мне некогда этим заниматься.
Я, например, сейчас ищу напиток «Алоэ Вера» по Киеву. Раньше он был, а сейчас его в магазинах нет. Вот мои помощники его разыскивают, чтобы закупить. А мужчину я не искала! Я не могу сказать, сложно это или нет.
Вот если я поэкспериментирую, тогда отвечу. Я просто завтра не смогу этим заняться, у меня будет очень насыщенный день, все расписано. Но, если я решу стартонуть, я выберу какое-то время. Знаешь, какие у меня правила? Чем бы я ни занималась: личным, общественным, бизнесом, детьми, приготовлением пищи, я должна делать это немедленно, прямо сейчас.
И на каждое мероприятие я выделяю определенное время, в которое я должна уложиться. Я все рассматриваю как проект, в том числе и мужчину. И, в зависимости от его возраста, положения и других обстоятельств, я отвожу на отношения определенный срок и намечаю, что бы я хотела от них приобрести. Если за этот период я не получаю того, чего хотела, я этот проект сворачиваю.
Понимаешь?– В моем лице, ты сказала, КГБ потерял большого руководителя…– …да, и не только КГБ.– …ты можешь когда-нибудь возглавить СБУ или МВД?– Обязательно. Как только появится такая возможность, я тебе обещаю, что подам свою кандидатуру на конкурс. – То есть сегодня ты еще хочешь вернуться в большую политику?– Не только хочу, я вернусь.– Вернешься?– Да. Только не сегодня и не завтра, через пару лет, я думаю.
Я хочу, чтобы немножко прошло времени. У меня сейчас есть чем заняться – это мои маленькие дети и, кроме того, у меня есть проекты. Ты видишь, молодильные таблетки на меня хорошо действуют. То есть через пару лет я буду выглядеть еще моложе, еще лучше, дети подрастут, вообще все будет хорошо, и как раз наступит самое время идти в большую политику.
– Скажи, пожалуйста, за сколько и где можно купить, мне например, такие же молодильные таблетки?– Я тебе это отдельно скажу. Во-первых, реклама медикаментов запрещена, во-вторых, должна быть лицензия. Понимаешь, я тебе сейчас расскажу, а люди, которые нас смотрят, пойдут и купят, сделают что-то неправильно и навредят своему здоровью. Даже принять анальгин нельзя советовать, если человек звонит и говорит, что у него болит голова.
Я руководила столичной медициной, ты это помнишь. И я точно знаю, что запрещено давать подобные советы по телевизору или радио. Понимаешь, любые таблетки: и молодильные, и состаривающие, и какие ты хочешь, они всегда…– …индивидуальны…– …несут какие-то побочные эффекты. Поэтому надо учитывать вес, рост, возраст и прочее и обязательно консультироваться со специальными врачами (смеется).– Скоро будет четыре года, как закончился Майдан.
Скажи, для Украины это время, на твой взгляд, потерянное или приобретенное?– Потерянное, однозначно. И не только время, но и территория, человеческие жизни и много чего еще.– Кто виноват в этом? Наш народ, который избирает таких…– …народ виноват! Я тебе сейчас скажу, почему. Сразу после Майдана были выборы, в том числе и в местные советы. Я пошла в Киевсовет кандидатом в депутаты (я им никогда раньше не была) и увидела, что везде работает финансовая секта, раздают деньги, пайки.
Она существовала и до Черновецкого, просто ему приписали гречку, и его «молодая команда» была самая яркая, наглая, красивая, умная, понимаешь? Самая запоминающаяся….– …вспомнить некого…– …да. Я пошла в Киевсовет кандидатом от своего округа, где я прописана с детства и где меня многие знают. Понимаешь, ну нельзя на второй день после смерти плясать на могиле, и я даже не посмела после Майдана, чисто из моральных соображений, никому ничего предлагать в финансовом плане. Хотя я узнала, сколько что стоило в очень многих районах.
Ты сам шел тогда на выборы, и все это прекрасно знаешь…– …да…– …и я очень расстроилась, что никаких выводов люди не сделали. – То есть проблема в народе, в людях?– Я думаю, что в народе, да. Помнишь, как кто-то из американских президентов сказал, что если ты хочешь помочь Америке, то помоги себе. Вот я себе и помогаю, не сижу ни у кого на шее…– …не ною…– …да, я занимаюсь своими делами…– …не клянчу…– …не клянчу, не получаю никаких дотаций.
Кстати, я родила двоих детей во время экономического кризиса, войны – в тяжелое время. Меня все отговаривали, просили подождать, утверждали, что сейчас это невозможно и прочее. Но на все эти аргументы я не обращала внимания и оказалась права. Вообще, если меня что-то интересует, если я чем-то занимаюсь и мне близкие люди, те, которым я доверяю, начинают давать советы (я их, в принципе, не спрашиваю), то очень высока вероятность, что я все сделаю ровно наоборот.– Я тебе задам последний вопрос, ответь, да или нет…– …а что, мы уже заканчиваем эфир?– Да.
Надежда у нас есть, скажи?– Надежда есть всегда… – …у Украины…– Знаешь, кто-то из великих сказал, что все всегда заканчивается хорошо. Если все закончилось плохо, значит это еще не конец. Ждите и работайте над тем, чтобы все было хорошо.